Девушка покачала головой. Какой толк мечтать о несбыточном. У нее есть устоявшаяся жизнь, маленький домик, в котором они живут с отцом с тех пор, как переехали сюда из Парижа много лет назад. Сожалеть о прошлом и гадать, как могла бы сложиться ее судьба, – пустая трата времени. У нее немало других забот: нужно сходить в город по делам, а потом – она посмотрела на книгу, которую держала в руках, – погрузиться в новые приключения. Белль расправила плечи, закрыла дверь и направилась в деревушку.

Через несколько минут девушка уже шагала по вымощенной булыжником мостовой, вежливо кивая всем встречным жителям. Несмотря на то что Белль прожила в деревушке большую часть жизни, она по-прежнему чувствовала себя здесь чужой. Тот факт, что они с отцом жили на отшибе, лишь усугублял проблему. Впрочем, Белль знала, что это только часть ее бед. Деревня, как большинство сельских поселений Франции, жила обособленно, а ее жители, что называется, варились в собственном соку. Большая их часть родилась здесь и здесь же проведет всю жизнь. Для них этот городок – это их собственный мирок, а все, что находится за его пределами, вызывает в лучшем случае подозрение и недоверие.

Белль полагала, что даже родись она в этой деревне, то и тогда к ней относились бы как к чужачке. У нее нет с жителями почти ничего общего. И, честно говоря, девушка любила книги гораздо больше людей.

Неторопливо шагая по улице, Белль слушала, как деревенские приветствуют друг друга, и, видя, как непринужденно они болтают между собой, чувствовала легкую грусть и одиночество. Для них каждодневная утренняя рутина – это повод для радости, время, когда можно пообщаться.

Белль подошла к прилавку булочника, над которым уже витал аромат свежеиспеченного хлеба. Пекарь, как всегда, трудился в поте лица: держа в руках поднос с только что вынутыми из печи багетами, он что-то бормотал себе под нос.

– Добрый день! – поприветствовала его Белль.

Пекарь рассеянно кивнул.

– Один батон… – Белль оглядела ряд банок с ярко-красным вареньем. – И еще вот это, s’il vous plaît, – попросила она, беря одну банку и опуская в карман фартука. Расплатившись и забрав продукты, она двинулась дальше.

Белль уже хотела повернуть за угол, но потом остановилась. Неподалеку стояла запряженная мулом повозка, полная новеньких горшков, а рядом, озадаченно глядя по сторонам, замер Жан, старик-горшечник. Завидев девушку, он улыбнулся.

– Доброе утро, Белль, – проскрипел он дрожащим старческим голосом, потом уставился на свою тележку.

– Доброе утро, месье Жан, – поздоровалась Белль. – Вы снова что-то потеряли?

Старик кивнул.

– Похоже на то. Вот только я не помню, что именно потерял, – грустно сказал он, пожимая плечами. – Ну да ладно, рано или поздно само вспомнится. – Он дернул вожжи, чтобы развернуть мула, но упрямое животное не двинулось с места. Вместо этого мул наклонился к карману Белль в надежде отыскать там яблоко – девушка часто припрятывала угощение на случай встречи со старым Жаном. Хозяин сильно потянул за вожжи в надежде отвлечь мула от Белль, но вместо этого неудачно толкнул тележку.

Ахнув, Белль успела подхватить прекрасный горшок до того, как он упал. Удостоверившись, что товар горшечника в безопасности, она наконец дала мулу яблоко и повернулась, собираясь продолжить путь.

– Куда это ты идешь? – спросил Жан.

Девушка обернулась через плечо.

– Хочу вернуть эту книгу падре Роберу, – ответила она с улыбкой, демонстрируя потрепанный томик. – В ней рассказывается про двух влюбленных из прекрасного города Верона…

– А один из них случаем не был горшечником? – перебил ее Жан.

Белль покачала головой:

– Нет.

– Скукота, – покачал головой старик.

Белль вздохнула. Реакция Жана ее совершенно не удивила. Примерно так же вели себя все жители городка, стоило ей заговорить о книгах, искусстве, путешествиях, Париже. Любые темы, не касавшиеся городка и его жителей, вызывали у последних только равнодушие, чтобы не сказать презрение.

«Хотя бы раз, – подумала Белль, похлопывая мула по носу и маша горшечнику рукой на прощание, – мне хотелось бы встретить кого-то, кому захочется послушать историю Ромео и Джульетты или любую другую подобную историю». Она ускорила шаг, желая поскорее дойти до падре Робера, получить новую книгу и вернуться домой. По крайней мере, в ее маленьком доме никто не будет ее осуждать и докучать ей; там можно с головой погрузиться в чтение, в мир, нарисованный ее воображением, и таким образом хоть ненадолго ускользнуть из провинциального городка.

Размышляя о том, какие новые книжные радости, возможно, ждут ее в обители отца Робера, Белль не замечала, что привлекает всеобщее внимание; ей не было дела до того, что горожане шепчутся у нее за спиной: она наперед знала все, что о ней говорят. Не раз она проходила мимо школы и слышала, как мальчишки называют ее странной. Прачки вытирали покрытые мыльной пеной покрасневшие руки и шепотом обсуждали Белль всякий раз, когда та шла мимо. «Странная девушка», – говорили одни. «Ей здесь не место», – отвечали другие. В устах этих сплетниц подобные слова звучали как самое страшное оскорбление. Им и в голову не приходило, что Белль сознательно не хочет становиться частью толпы.

В конце концов девушка добралась до цели – вошла в церковную ризницу. Толкнув двери, она вздохнула с облегчением: здесь всегда было так спокойно. Шум и суета городка остались снаружи, и впервые за все утро Белль ощутила умиротворение. Услышав, что она вошла, человек в длинном черном одеянии поднял голову от книги и улыбнулся, отчего вокруг его добрых глаз собрались веселые морщинки.

– Доброе утро, Белль, – поприветствовал девушку падре Робер. – Итак, где же ты пропадала всю неделю?

Белль улыбнулась в ответ. Начитанный священник был одним из немногих людей во всей деревне, с кем она могла поговорить. По правде говоря, вторым был ее отец.

– В двух городах на севере Италии, – весело ответила она.

Девушка протянула падре Роберу книгу, словно один вид обложки помог бы ему лучше представить ситуацию.

– Это нужно было видеть. Замки. Искусство. Там даже был бал-маскарад.

Священник осторожно забрал у Белль книгу и кивнул, слушая, как девушка пересказывает историю Ромео и Джульетты, – словно никогда прежде ее не слышал, хотя и он, и Белль знали, что он и сам перечитал эту пьесу раз десять. Это была часть давно сложившегося ритуала. Выговорившись, Белль с облегчением перевела дыхание.

– Вы достали какие-нибудь новые места, в которые можно отправиться? – с надеждой спросила она, оборачиваясь и окидывая взглядом городскую библиотеку.

Говоря по правде, назвать это место библиотекой можно было только с натяжкой. На двух маленьких пыльных полках ютилось не более нескольких дюжин книг. Внимательно осмотрев полки, Белль не обнаружила ничего нового, только привычные взору потрепанные корешки и потертые названия. «Библиотека» пополнялась нечасто.